Белый цветок в грязи

Книга «Мальчик из Бухенвальда» Робби Вайсмана в соавторстве с Мьюзен Маккелланд простояла на полке моего книжного шкафа больше года, прежде чем я решилась её прочитать. История ребёнка, пережившего Холокост, пугала и отталкивала на фоне войны в Украине, а потом — войны Израиля и Палестины. Ненависть, раскол в обществе и непонимание будущего и так переживаются слишком болезненно. К тому же помнится то потрясение, которое вызвала книга «Солнце мёртвых» Ивана Шмелёва — на мой взгляд, одна из самых по-человечески страшных книг о войне: я читала её с большими перерывами, поскольку было эмоционально тяжело.

Но «Мальчик из Бухенвальда» оказался совсем другим — не оправдавшим мои ожидания страха. Хотя вполне возможно, что это просто эмоциональный барьер, воздвигнутый после 24 февраля 2022 года. Или потому что Бухенвальд давно стал историей, далёким прошлым, а Ирпень и Буча — то, что происходит здесь и сейчас. Правда, в процессе чтения всё же проводишь параллели с сегодняшним днём — и довольно часто, — и становится не по себе. Однако эта книга больше о жизни, чем о смерти.

Автор книги Ромек (Робби) Вайсман — польско-канадский педагог и активный член канадского сообщества переживших Холокост. Родился в 1931 году в польском городе Скаржиско-Каменна. В 1941 году жил в еврейском гетто, во время оккупации работал на оружейном заводе, где производили боеприпасы и снаряжение для Вермахта. В 1944 году был отправлен в концлагерь Бухенвальд. Освобожден вместе с другими еврейскими узниками 11 апреля 1945 года американскими военными. В 1949 году Вайсман эмигрировал в Канаду, и с 1980-х годов активно рассказывает о Холокосте.

Несмотря на ту боль, которую вызывает слово «Холокост», читать книгу — практически безболезненно. Повествование в начале книге — спокойное, без нерва. Воспоминания о счастливой семье и о чудесных спасениях от смерти, в том числе эсэсовцем. 

Вообще, на протяжении всей книги — а равно и жизни — Ромека сопровождает чудо. Да и вся история его жизни в то время больше похожа на сценарий голливудского фильма, обязательно с хэппи эндом. Потому что не может так быть, думаешь ты. Потому что знаешь другие истории людей, переживших войну.

Муж моей двоюродной бабки практически всю Великую Отечественную войну пробыл в немецком плену. Так вышло. Единственное, что я помню из рассказов в семье — выжил он отчасти благодаря одному из эсэсовцев, который жалел пленных, приносил им еду и воду. После освобождения почти всю оставшуюся жизнь дед жил с клеймом предателя Родины. Потому что выжил. Реабилитировали его за несколько лет до смерти — он умер в середине 1990-х. И до самой смерти он не мог ни слушать военные песни, ни смотреть фильмы о войне. Потому что глубокая психологическая травма не только не позволяет возвращаться в воспоминания, приносящие страдания, но и лишает воспоминаний о прежней — счастливой, довоенной — жизни («…Но между 1939 и 1945 годами я лишился этих воспоминаний. Впоследствии они вернулись назад, но только фрагментами — разрозненные обрывки, напоминающие лоскутки ткани…») или даже становится смертельной («Они боялись, что я что-нибудь с собой сделаю, как некоторые мальчики из Бухенвальда после освобождения. Им приходилось столько выживать, что они поняли — жить дальше не имеет смысла, и, как те люди, бросались на заборы под электрическим током, просто кончали с собой»).

Ромек был на волосок от смерти несколько раз, и всё равно оставался жив, и даже нашёл живой свою сестру Лию, а, потеряв всю остальную семью, почти обрёл новую. Однако чудо не только в том, что он выжил, «пройдя долиной смерти», а в том, что «даже в темноте можно увидеть свет». А света в книге довольно много. Точнее — любви.

«Но нельзя забывать ещё и о том, что любовь сильней ненависти»

В отличие от книги «Солнце мёртвых», романе-дневнике о Красном терроре в Крыму, где Шмелёв повествует о голоде, бандитизме, предательстве, убийствах, мальчик из Бухенвальда мало рассказывает о жизни в концлагере — лишь частично, отрывками, которые контрастируют с жизнью «после». Психиатры, обследовавшие выживших детей, опасались, что им никогда не удастся вернуться к нормальной жизни после пережитого, более того, они не доживут и до 40 лет. Но в книге как раз повествуется о реабилитации, социализации, возвращении к такой жизни после освобождения: новые знакомства, в том числе с известными людьми, походы в рестораны, оперу, музеи, романтические отношения, учёба в школе, в перспективе — университет. В процессе чтения кажется, что всё это слишком хорошо, чтобы быть правдой. Но в реальности такая жизнь, несмотря на её успешное развитие — если можно так выразиться, — пугала выживших мальчишек, точнее, пугала её неизвестность («Среди нас были те, кто нуждался в воспоминаниях о тюрьме, потому что свобода несла с собой, по крайней мере для меня, ощущение постоянной тревоги. <…> Незнакомое казалось пучиной, из которой мне не выбраться»).

Выжить в лагерях Ромеку помогла любовь: его — к своей семье, чья-то — к нему и другим детям, для которых «богами в лагерях были коммунисты, которые заботились о них» («Боги, которых я видел в Бухенвальде, — это Большой Вилли и Яков»[1]). Но не только: и среди немцев встречались человечные.

Но несмотря на чудо, Вайсман «лишился какого-то сокровища, которое необходимо вернуть, прежде чем выйти на свет». Нацисты отняли у каждого из выживших — личность и веру, у целого народа — идентичность.

«Меня зовут 117098. Вот кем я был целых три года. Я забыл, кто я такой»

Вспомнить, кто ты и откуда или, наоборот, забыть. Сегодня, на фоне новой войны, — это главный вопрос не только для русскоязычного населения, но и для всех остальных. Ромек, отказавшись от приёмной семьи, готовой дать ему блестящее будущее с высшим образованием, уезжает через океан, в Канаду, в поисках самого себя («Я должен найти в жизни собственный путь»). Хотя он понимал, что эмиграция — тоже нелёгкий путь. Но он решил уехать, потому что вспомнил, кем он является: он — Ромек Вайсман, родился и рос в Скаржиско-Каменне, в Польше, в еврейской общине, в вере и любви. Его научили принимать и дарить эту любовь, а потому его путь: объяснять людям, что евреи им не враги и что любовь сильнее ненависти. Пожалуй, сегодня аналогичным путём проходят многие уехавшие из России. 

Однако многие другие, как мальчики из Бухенвальда, не осознают, что «сражаются друг с другом», особенно в информационной войне. И как абсурд книги Джорджа Оруэлла «1984» стал вдруг сегодня воплощаться в реальность в постсоветских странах, так и книга о Холокосте становится отражением современности — людей, ненавидящих людей по национальному признаку, борьбы добра со злом, любви — с ненавистью. Но история одного человека — Робби Вайсмана — показывает, что в конечном итоге любовь сильнее ненависти.

Эту книгу сегодня — на фоне всех войн и межнациональных конфликтов — однозначно стоит прочитать пусть не каждому, но — большинству. Чтобы понять, кто мы есть на самом деле и откуда. И что даже в грязи можно увидеть белый цветок.

«Перед самым рассветом, когда в лагере стояла полная тишина, Абе, однако, согласился бежать со мной. Откуда нам было знать, что до свободы осталось каких-то пару часов? Нам представился шанс — везде, в том числе в казармах СС, было тихо. Мне не пришлось напоминать Абе, что караульные на сторожевых башнях могут и не спать и что обычно они используют заключённых, которые покинули свой барак, в качестве мишеней, тренируясь в стрельбе, и если кто-то выйдет помочиться или покурить, его ждет смерть.

Когда мы с Абе пробрались наружу, то первым делом вымазали грязью лица и белые полосы на лагерных робах, надеясь, что такая маскировка нас спасёт.

Пока мы по сантиметру, практически на цыпочках, пробирались к металлическим воротам, я увидел цветок.

Белый цветок, выросший в грязи.

— Кажется, мы умерли, — шепнул я Абе».