Цветочная история

Посвящается моей сестре Гуле, цветку на горной круче. Ты навсегда в моём сердце…

 

Весной в городском парке на клумбе вдоль аллеи распустился эдельвейс. Неожиданным было появление горного цветка среди ухоженных роз и пионов. Недоумённо поворачивали они свои благоуханные головки в сторону стройного пришельца, дивясь тому, как он отличался от них. Ни пышности в нём, ни аромата. Вероятно, семя горного цветка было принесено в город южным ветром, и в этом есть непостижимость законов Вселенной. Вдруг она решает, что жителю гор, взирающему на мир с вершины, пора изменить угол зрения. Ни одному мудрецу не постичь, зачем Вселенной всё так усложнять. Это ведь всё равно, что жирафа из зноя Африки перенести в льдистую Арктику. Или, наоборот, белого медведя из сверкающих снегов забросить в раскалённую саванну — вдруг они смогут выжить в чуждой для них среде.

Эдельвейс походил на звезду: белые лепестки его раскрылись лучами во все стороны, а в сердцевине сидело несколько цыплячье-жёлтых солнышек. Весь цветок, его крепкий стебель, узкие, длинные листья были ворсистыми, будто бы одетыми в серебристый бархат, отливающий на солнце перламутром. Поскольку он был создан для жизни на горной круче, ему нужна была защита от прямых солнечных лучей, потому природа и одела своё создание в лёгкие серебристые доспехи, которые отражали свет солнца и не давали ему погубить цветок.

Пришелец, пробившийся из щедро удобренной почвы, почти ничем не пах, может, самую малость источал нотку свежего воздуха гор, которую, конечно, заглушали сладкие ароматы багряных роз и пионов. И всё же она проявлялась при лёгком дуновении ветра. Эдельвейс и сам недоумевал, почему он оказался в этом странном месте – посреди цветов, столь непохожих на него. Всем созданиям природы дано знание о себе, потому они и понимают, какие они изначально.

«Надо же, какие они пышные, — восхитился он, глядя на розы. — Однако стебли их в колючках. Здесь так мирно и спокойно, а они вооружены как будто. Странно это. Что может здесь им угрожать? А лепестки их совсем слабые, нежные и тонкие. Вон сколько их на земле. Солнце может их спалить в один миг. Может, я здесь, чтобы их защищать?» Почему-то эта мысль его обрадовала, придала смысл его существованию.

И воздух здесь такой странный. В нём есть опьяняющий аромат этих цветов и свежесть весенней листвы, но ещё присутствуют некие посторонние, удушающие запахи. Чего-то горелого, душного, эти запахи принесены ветерком из-за пределов парка, из города, окутанного бензиновым смрадом. Этого, конечно, Эдельвейс не знал, но чувствовал. Это, пожалуй, единственное, что сейчас его беспокоило, и то совсем немного.

Он со всей полнотой ощутил своё место в этом мире и радость бытия, которой он уже был готов делиться. В тени пышных цветов он заметил прячущийся розовый бутончик.

«Эта крошка нуждается в моей защите», - подумал он.

— Ты чего-то боишься? — спросил Эдельвейс маленькую Розочку. — Может, Солнца? Держись ко мне поближе, я Солнца не боюсь, оно – мой друг.

— Солнца и я не боюсь, — горделиво ответила Розочка. — Оно нужно мне так же, как и тебе…

— Почему же ты тогда прячешься в тени? И стебель твой весь в острых шипах?

Розочка промолчала. Эдельвейс слегка склонился к ней, ожидая ответа, но так и не дождался.

— Прекрасный день, правда? — заметил он, ни к кому не обращаясь. — Весна, всё цветёт, птицы поют. Жужжат шмели, порхают бабочки. Я не знал, что мир так прекрасен! Мне хочется его обнять!..

— Ты бы, голубчик, не высовывался, - высокомерно отозвался большой ярко-розовый Пион. — Для твоего же блага говорю. Будешь расти себе тише воды, ниже травы – глядишь, поживешь…

— Но мне нужно солнце! — воскликнул Эдельвейс. — Я должен тянуться к нему, потому я не могу быть тише воды и ниже травы…

— Для твоего же блага говорю, — повторил Пион напыщенно и отвернулся, давая понять, что в беседе больше не заинтересован.

Эдельвейс расправил лепестки и вытянул стебель. На него села Пчела и стала деловито собирать пыльцу. Эдельвейс был счастлив, он старался не раскачиваться, пока она трудилась. Пчела взмыла в воздух с полной сумочкой пыльцы, не забыв прожужжать слова благодарности цветку. Вскоре прилетела Бабочка и долго сидела на его золотой сердцевине. Она была так похожа на него, только могла летать! Как здорово, что, устав, бабочки могут присесть и отдохнуть на цветке. Пчёлы могут собрать с него сладкую пыльцу, чтобы сделать мёд. В этом великодушии и заключался смысл его существования – он понял. И это принесло ему такую радость, что он ещё больше стал тянуться вверх из травы. Летите ко мне, пчёлы и бабочки!

Пугливая Розочка, наконец, прервала молчание.

— А ведь он прав, — кивнула она в сторону Пиона. — Не нужно так высовываться.

— Почему же? — искренне удивился Эдельвейс. — Мне есть чем поделиться, чем помочь. Не в этом ли смысл бытия всего живого, и твоего в том числе?

— Я об этом никогда не думала, — призналась Розочка. — Но за тебя почему-то страшно…

— Что мне может угрожать? У меня крепкий стебель, я не боюсь солнца…

— Ох, ты думаешь, только солнце представляет опасность? — с досадой произнесла Розочка, но при этом чуточку склонила головку к нему.

— А что ещё?

Ответить она не успела: прямо перед клумбой возникло улыбающееся лицо ребёнка.

— Мама! — громко крикнул малыш, и Розочка поспешила назад, в своё укрытие. — Мама, посмотри, какой цветочек! Я такого ещё не видел ни разу! Он похож на звёздочку!

Малыш с любопытством рассматривал незнакомый цветок, а Эдельвейс счастливо улыбался ему. Ребёнок был прекрасен, как и пчёлы, и бабочки, и маленькая пугливая Розочка. Он протянул ручку к лепесткам цветка, осторожно потрогал их.

— Они прямо как бархатное платье моей бабушки на ощупь, — серьёзно сказал малыш, присев возле цветка. — Откуда ты такой взялся?

И пальчики ребёнка были нежны, как прикосновение крыльев Бабочки. Эдельвейс доверчиво и благодарно положил свою головку на ладонь малыша.

— Чудесный цветочек. Ты правда похож на цветочную звезду, — резюмировал мальчик. И опять закричал в сторону: — Мам! Ну мама! Подойди сюда! Посмотри, какой необычный цветочек здесь вырос!

Красивая молодая женщина шла по парковой аллее, ожесточённо строча сообщения на своём смартфоне, не заметив, как сынишка отстал. Она поссорилась с его отцом, и он хотел уйти от них, жить отдельно. Она была в отчаянии. Они наговорили друг другу столько ужасных слов! Она очень сильно злилась, так, что забыла обо всём на свете, даже о сыне. Сын вообще раздражал в последнее время нытьём и вечными дурацкими вопросами, которых у него была сотня на дню.

— Мама! 

Наконец она услышала и с досадой оглянулась.

— Да что тебе? Что ты там плетёшься, иди быстрее сюда! — В голосе её слышалась злость.

— Здесь красивый цветочек! — ответил сын, не обращая внимания на её тон. Уже привык, что она почти всегда злая.

— Иди сюда немедленно! — закричала мама на весь парк, так, что многие люди стали оборачиваться.

— Знаешь, она всё время кричит теперь, — грустно поведал мальчик Эдельвейсу. — Они с папой всё время ругаются. А мне хочется, чтобы она хоть иногда вспоминала, что умеет улыбаться. Когда улыбается, у неё так сияют глаза, а на щеках — ямочки…

— Иди сюда немедленно, кому я сказала! — закричала она опять истерично.

— Если я подарю ей тебя, может, она улыбнётся? — спросил мальчик у Эдельвейса. — Она, вообще-то, любит розы, но они колючие. А ты мягкий, как платье моей бабушки! Обещаю, я поставлю тебя в воду дома!

И мягкая ручка ребёнка вдруг сильно сжала его стебель.

«Что такое, — смятенно подумал цветок, — почему мне так больно? Как будто я умираю…»

Стебель был достаточно жёстким и не сразу поддался, поэтому мальчик согнул его до земли и сломал, а затем открутил от корня.

Как же невыносимо больно, за что, милый Малыш? За что ты так со мной? Я же хотел тебя порадовать!

Эдельвейса крутило от боли, он не понимал, что происходило с ним. С ужасом он увидел, как Розочка отдаляется от него со всей цветущей клумбой, с добрыми пчёлами и прекрасными бабочками. Он видел мелькающие цветные плиты аллеи, по которой бежал малыш к своей маме. Задыхался. Чувствовал себя сплошной кровоточащей раной, чувствовал, что лишился чего-то очень важного навсегда.

— Мамочка, посмотри, это тебе! — воскликнул малыш радостно, подбегая к маме. — Это цветочек-звезда!

Она нависла над ним, как ведьма, с искажеённым яростью лицом:

— Что ты вечно плетёшься, сколько можно говорить! Сколько тебе можно говорить! — заорала она, сильно шлёпая его по протянутой к ней руке.

Мальчик выронил цветок и заревел во весь голос:

— А-а-а-а! Я же хотел, чтобы ты улыбнулась! Я тебе цветочек красивый принёс! Цветочек… красивый… — всхлипывал он судорожно.

Но она грубо схватила его за руку и потащила за собой, цедя ругательства:

— Такой же, как твой папаша: тупой, самый настоящий тупица! Вот я сейчас тебе дома устрою! Цветочек он мне принёс!

Эдельвейс провожал их взглядом, пока они не исчезли в глубине парка -маленький рыдающий мальчик и его красивая злая мама.

Больно. Так больно, что не описать словами. И эти цветные плитки, оказывается, очень горячие, куда горячее солнца. Даже моим доспехам меня не спасти. Я весь горю, какая мука... А день всё равно прекрасный. Солнце так ласково сияет, и птицы поют. И пчёлы жужжат, собирая пыльцу, и бабочки порхают, как летающие цветы. Прости, Розочка, что не смог я остаться с тобой на клумбе и уже не смогу защитить тебя. Если бы я остался, ты могла бы спрятаться под моими лепестками, как под зонтиком. Мы бы говорили с тобой обо всём… О солнце, о ветре и дожде. И про облака поговорили бы. Они бывают такими причудливыми. Вот бегут сейчас надо мной… Да, о многом бы мы шептались на клумбе. И о том, что важно, и о том, что не так уж важно. И о пчёлах, и бабочках. Жаль, наверно, мы могли бы…

Внезапно сияющий солнечный день исчез за подошвой ботинка…

 

Послесловие

Южный ветер внезапно перешёл в ураган, как часто бывает при смене сезонов. Он нёсся по городу, сметая всё на своем пути, он гнул к земле деревья, срывая листву. Цветы в городском парке в страхе прижались к земле, стараясь сберечь уцелевшие лепестки. Маленькая Розочка склонила свою голову в ту сторону, откуда был сорван и унесён тот странный цветок, чудак-чужак, и ей как будто стало немного спокойнее. Что-то с ним стало, подумала она с грустью. Предупреждали ведь его — не нужно высовываться. Эх, что теперь говорить…

А ветер пронёсся по парковой аллее и поднял с неё что-то, похожее на упавшую звезду.

— Пора домой! — прогудел он и взял направление в горы.